Фронтовой кинооператор Семен Семенович Школьников начал снимать еще в 39-40 годах – линию Маннергейма – Советско-финская война: «…зима была невероятно жестокая. Раненых медсестры посиневшими руками перевязывали прямо на пеньках. И вдруг я снимаю молодого лейтенанта, он танкист, я вижу по его одеянию, и он мне говорит: «Ну, чего ты здесь в тылу ошиваешься? Пошли войну снимать. Вот мотоцикл мой стоит. Сейчас меня перевяжут, я тебя повезу». И мы поехали…» Специфика работы военного оператора – продолжать снимать даже тогда, когда стреляют, когда бомбят, когда невозможно смотреть, и сердце разрывается от горечи и боли. Но был один, только один эпизод во время войны, который он не смог снять – суд над молодой женщиной-партизанкой: «И вдруг во время зачитки приговора выскакивает начальник штаба партизанской бригады, и настолько стремительно он к ней подбежал с финкой и начал ее колоть. Это было страшно. Он кричал, он был невменяем. Оказалось, что из-за нее погиб его лучший друг. Его с трудом оттащили, и быстро был отдан приказ расстрелять ее. Она истекала кровью. И, знаете, я не мог это снять…» Через фронт прошли 258 операторов, каждый пятый погиб. «У меня в памяти все время такая горечь, потому что из нас, четырех фронтовых операторов, там, в Белорусской земле, остались Николай Писарев и Мария Сухова». Партизанская эпопея в Белоруссии закончилась и С.С. Школьникова забросили к партизанам Югославии: «… люди шли и, наверное, это только славяне могут так делать, вот он чувствует, что не может идти, он не просто садится где-то, а ложится, ложится в стороне от той тропы, по которой идут партизаны. Руки на грудь кладет, и вдруг у кого-то из партизан оказывается небольшой кусок хлеба, и он подходит, кладет ему на грудь этот кусочек хлеба, что бы он, может быть, еще какое-то время мог жить, а он с голоду умирает…»
